We are all mad here.
L. Karrol

Легкие капли дождя разбивались о подставленную ладонь, собирались в ложбинке между линией ума и линией жизни. Аллен стоял на площадке перед Башней Черного ордена и глядел в серое небо. Сегодня целый день было пасмурно, дул холодный ветер, видимо, осень, наконец, начала вступать в свои права. Проторчав целый день в маленьком городке на окраине Англии они с Кандой так и не нашли ничего подозрительного - ни акум, ни чистой силы, только устали и продрогли. Желающих выходить на улицу в такую погоду можно было перечесть по пальцам, и поэтому Аллену даже не удалось собрать необходимую информацию. А вот теперь еще и дождь. Аллен зябко повел плечами, и встряхнул рукой, сбрасывая с ладони дождевые капли. На душе было паршиво. Обидно было ни столько возвращаться в орден ни с чем, сколько само поведение его напарника. Канда был злой. Канда был злющий. Обычно немногословный, в поезде он выдал столько ядовитых гадостей в ответ на попытку Аллена чуть-чуть поднять им обоим настроение, что мальчик отсел от него подальше, и до самого конца они больше не произнесли ни слова.
Впервые Аллен не был рад возвращению в орден. Он смотрел на возвышающуюся над вершинами деревьев черную башню и чувствовал в груди странную пустоту, и чуть-чуть – разочарование. Впервые он задумался о том, правильно ли вообще поступил, решив стать экзорцистом. Эта была явно не та жизнь, которую хотелось бы предпочесть обычной, размеренной. Последние полгода его окружали только смерть, сменяющиеся друг за другом маски тысячи акум, бешеным хороводом мелькающих перед глазами. Иногда он видел бледные лица друзей. Друзья... Аллен ухватился за эту мысль. Друзья. Одна из причин, почему он продолжает сражаться. Мальчик вдруг почувствовал себя невероятно уставшим от войны, конца которой даже не предвидится.
Теперь, дожидаясь, когда привратник соизволит впустить их внутрь, Аллен собирал дождевые капли на ладони и думал, чем бы таким полезным заняться вечером. Ему хотелось как-то забить эту зияющую тоской дыру в своем сердце. Может быть, книгами... но только не религиозными. Вчера, он, кажется, видел в руках Линали любовный роман. Наверное, у них найдется что-то более интересное, чем различные технологические сборники, научные эссе и переведенные на все языки мира сборники псалтыри.
Наконец, тяжелая дверь начала открываться.
- Канда, - обратился Аллен к напарнику - Что ты делаешь, когда тебе становится все противно?..
Старший экзорцист покосился на него с таким ледяным презрением, что Аллен отшатнулся.
- Что именно тебе противно? - процедил он - Противно пачкать руки? Противно спасать человеческие жизни? Или... - голос его упал до шепота - Может быть тебе противно находиться рядом с таким напарником?.. - Аллен хотел было возразить, но Канда перебил его - Ты сделал свой выбор. Ты стал экзорцистом. Никто тебя не заставлял. Так имей мужество следовать своему выбору и соответствовать званию "экзорцист", ну, или, по крайней мере, стараться не сильно его позорить. - Внезапно длинные пальцы Канды схватили его за ворот плаща и встряхнули - Ненавижу таких хлюпиков, как ты. Никто не говорил, что будет легко. И никому здесь не легко, но заметь, никто не ноет, что им "противно"! - по срывающемуся голосу Канды Аллен понял, что нервы экзорциста на пределе - Обратного пути нет! И если ты не можешь больше выносить того, на что осознанно согласился, то сделай милость, иди и убейся о какого-нибудь первого попавшегося акуму, а не плачься передо мной, мояши!
Канда буквально отшвырнул парня от себя и вошел в ворота, оставив его с ошеломлением смотреть ему вслед.
"Бог мой... - подумал Аллен - Я просто спросил у него, как быть, если на душе тоскливо... просто спросил... и, пожалуйста, - полная яда пилюля на ночь. Как можно с этим бороться, когда это кончится?!!"
До его слуха донесся обрывок разговора. Знакомые голоса: раздраженный - Канды, боже, да он и в аду узнал бы его из миллиона, и второй, тоже смутно знакомый. Аллен повернулся и пошел вслед за Кандой в открытый Привратником проем. И прежде чем ворота с лязгом захлопнулись за ним, он услышал слова Канды:
- ...даже не собираюсь! В конце концов, ты не думаешь, что спасение утопающих, это дело рук самих утопающих?!
В тот же миг Аллен увидел, с кем ожесточенно спорил Канда. Это был Лави. И речь явно шла о нем. Заметив Аллена, Канда подарил ему еще один уничижительный взгляд, и, резко развернувшись, пошел прочь.
- Аллен! - воскликнул Лави - Привет!
Мальчик ничего не ответил. Место первоначальному шоку уступила горькая обида и злость на Канду. Он смотрел на приближающегося к нему Лави и мрачно думал, почему никогда раньше не пытался вывалить собу Канде на голову. Соус отлично будет смотреться на его белоснежной рубашке.
- Что такой невеселый? - спросил Лави, поглядывая на небо и плотнее заматываясь в шарф - все-таки, дождь.
- Ненавижу его. - Вместо ответа выплюнул Аллен.
- Юу?..
- Я серьезно. Я в жизни никого так не ненавидел... - голос сорвался, и Аллен почувствовал, что еще чуть-чуть, и он расплачется - нервное напряжение давало о себе знать.
"Возьми себя в руки", - приказал он себе и сделал глубокий вдох.
- Юу не такой уж плохой, Аллен... - начал Лави, но осекся под яростно горящим взглядом - Впрочем, ему иногда не хватает такта.
- Не хватает такта! - с горькой иронией воскликнул Аллен - Называть меня хлюпиком и слабаком! Советовать мне СДОХНУТЬ, черт побери!!
Лави успокаивающе положил ему ладонь на плечо.
- Я не знаю, правильно ли я сделал, когда решил стать экзорцистом. - Сказал Аллен, и посмотрел на свою проклятую руку - Мне кажется, что я балансирую над пропастью. У меня больше нет сил, - он закрыл глаза рукой, красные чешуйчатые пальцы царапнули кожу. - Я убиваю этих акум, но ничего не меняется. Мне кажется, что я просто... просто проживаю жизнь зря. Я даже не могу вспомнить, чем занимался в прошлом месяце. Кажется, был в Барселоне?.. Смеялся ли я, может быть, познакомился с кем-нибудь?.. Не помню. - Горький смешок - Но там точно были акумы.
Лави с тревогой посмотрел на Аллена.
- Я ведь стал экзорцистом. Я ведь должен быть по-настоящему счастлив теперь? Я ведь получил то, что хотел?! - Аллен умолк, и внезапно взглянул на Лави из-под мокрой челки - Как бы мне хотелось стать похожим на тебя... Ни о чем не сожалеть, ни в чем не сомневаться.
Мимо, спасаясь от ливня, пробежала группа искателей, откровенно таращась на двух экзорцистов, мокнущих под дождем. Лави проводил их взглядом и той самой рукой, что секунду назад лежала у Аллена на плече, прижал его к себе.
- Послушай, что я скажу тебе, - тихо произнес он - На самом деле, я ничем не лучше. Более того, я уверен, что подобные мысли возникали у каждого, особенно в такое непростое время. Даже у Канды. Просто он сердится на себя из-за них, вот и сорвался на тебе... Я хочу сказать, даже если наши усилия бесполезны - по крайней мере, мы старались, правда?.. Даже если мы и проиграем эту войну, у нас все еще есть наши души... наши чувства, мечты, наконец... Просто, надо надеяться и верить. - Лави замолчал, а потом снова добавил - Надо верить.
Он еще немного помолчал, а потом спросил:
- Успокоился?
Почувствовав кивок Аллена, он отстранился и рассмеялся:
- Не очень подходящее место для таких разговоров. Может, все-таки внутрь?.. Если хочешь, зайдем в библиотеку. У меня есть там чайник, так что чаем мы обеспечены. Согреемся, обсохнем, заодно обо всем поговорим.
- Пошли. - Кивнул Аллен - А почему в библиотеку?
- Там спокойно, - ответил Лави - И скорей всего, никого сейчас нет. Да и потом, капитан не должен покидать свой корабль, правда?.. - он подмигнул Аллену, мальчик улыбнулся, и они вместе вошли внутрь башни.
Они шли по второму этажу. Мокрый Аллен понуро брел за Лави. Где-то на нижних этажах играла легкая, веселая музыка. Глубокий мужской голос напевал что-то о "пламенеющей любви" и "темной ночи". Дальше Аллен не разобрал.
Внезапно совсем близко раздались шаги, а следом фальшивое пение Джерри, вторящее голосу певца. Сам повар вынырнул из-за поворота с ворохом сковородок, насвистывая и пританцовывая. Видно было, что он в отличном настроении. Мимолетного взгляда на сияющего повара хватило, чтобы Аллену стало совсем паршиво.
- Привет! - увидев экзорцистов, воскликнул он - Что такие мокрые?
Аллен остановился, опустив глаза. Он даже не мог найти в себе сил, чтобы поздороваться с поваром. А если поздоровается, сразу видно будет, что с ним что-то не так, и тогда прилипчивый Джерри ни за что от него не отстанет, со своими "что случилось?" и "бедняжка".
- Да под дождь попали, - махнул рукой Лави - Когда возвращались.
- Вот незадача! Может, по чашечке горячего чая? - заговорщически подмигнул Джерри - Я даже плесну туда чуток бренди. Даю голову на отсечение, это вас мигом согреет.
- Спасибо, но еще есть пара дел, - развел руками Лави - А так бы с удовольствием...
- Мм, - разочарованно потянул Джерри - Ну заходите, если что. У меня сейчас никого.
Он прошел мимо, распространяя вокруг запах свежих булочек и ванили. Но, прежде чем двинуться дальше, Аллен на секунду ощутил ободряющую руку повара на своем плече. А потом удаляющиеся шаги и снова фальшивое насвистывание.
«Джерри», - подумал он с теплотой.
Пройдя половину круглого коридора, они свернули в другой, поменьше. Аллен глазел по сторонам, но не заметил ни одной комнаты, ни одной двери. Коридор был совершенно пуст. Наконец, дойдя до конца, друзья остановились перед большой массивной дверью в несколько человеческих ростов. Аллен мимолетно подумал, что такая больше подошла бы какому-нибудь замку.
Лави сказал:
- Ну, вот и пришли.
Он толкнул тяжелую створку двери, и она со скрипом отворилась, открывая взору Аллена огромное, уставленное длинными стеллажами и столами помещение. Он вошел внутрь, с удивлением озираясь. Стыдно признаться, но он раньше здесь не бывал – как-то не доводилось, и теперь с удивлением и восхищением разглядывал огромную библиотеку с сотнями тысяч различных книг.
- Ты пока раздевайся, а я чай вскипячу. – Сказал Лави, разматывая мокрый шарф. Он ушел куда-то вглубь залы, на ходу раздеваясь. В библиотеке было темно и сумрачно, так что некоторое время был виден только его силуэт, мелькающий на фоне длинных стрельчатых окон, да вспышка молнии иногда выхватывала из темноты его рыжую шевелюру.
Аллен застыл на пороге. Лави был прав, здесь и правда было очень тихо и спокойно. Тишину нарушало только тиканье часов где-то неподалеку. Аллен был уверен, что это большие напольные часы, похожие на те, что он видел у Миранды, наверное, какая-то древность со времен крестовых походов. Рассматривая огромные, как исполинские деревья, уходящие в высоту длинные стеллажи с книгами, он увидел перед ними два ряда длинных дубовых столов. На каждом стояла лампа под абажуром. «Скорее всего, они светятся приглушенным светом, чтобы не мешать окружающим, - подумал Аллен – Как приятно, наверное, сидеть здесь с книгой вечерами. А в солнечный день сквозь витражи проникают разноцветные лучи…»
Аллен сделал несколько неуверенных шагов, а потом, пройдя между многочисленными столами, пересек огромное пространство до стеллажей с книгами. Потрясающе… Одно было плохо – здесь было очень холодно, по полу гуляли сквозняки. Аллен почувствовал, что его начинает бить дрожь. Он промок и замерз. Он был расстроен, и ему хотелось как-то забыться. Мальчик стянул с себя плащ и повесил на одну из тянущихся к полкам длинных лестниц.
Внезапно слева от него вспыхнул свет. Аллен обернулся: Лави включил одну из ламп и теперь махал ему рукой. Отсюда его фигура казалась совсем маленькой, и Аллен с трудом различил слова, эхом отразившиеся от сводов библиотеки:
- Сюда-сюда!
Он кивнул и постарался как можно быстрее сократить расстояние между ними. Когда он подошел к столу, на нем уже стояли две дымящиеся кружки с чаем, пузатый чайник, сахарница с отломанным краешком и вазочка с печеньем.
- Чем богаты, тем и рады, - улыбнулся Лави, и, усевшись на стул, схватил печенье.
Экзорцист снял плащ и мокрую кофту и теперь сидел в одних штанах. Через грудь тянулись бинты – результат недавней битвы с акумами. Это сразу же напомнило Аллену, зачем он вообще сюда пришел, поэтому мальчик молча кивнул и сел. Сам он рубашку снимать не стал, только закатал мокрые рукава и распахнул ворот.
Лави задумчиво грыз печенье.
- Черствое. – Подытожил он. – Но, вроде есть еще можно.
Книжник улыбался, руки его были покрыты гусиной кожей, и он едва заметно дрожал.
Аллен взял одно печенье, пожевал, не чувствуя вкуса, а потом запил чаем. Ему было немного неловко. Теперь, когда он более или менее успокоился, ему было стыдно за недавнюю вспышку, и он не знал, что говорить Лави. Тот сидел, улыбаясь, и смотрел на него своим добрым взглядом.
- Э… - выдавил Аллен – Извини… ну, за это…
- Ничего.
- Нет, я правда не должен был… - начал Аллен, но смутился, и быстро закончил – Мне очень стыдно.
- Ты ничего никому не должен.
Аллен вскинул голову. Это были совершенно не те слова, которые он ожидал услышать. - Почему? – спросил он – Но ведь долг экзорциста… и Канда говорил…
- Да забудь ты, что Канда говорил, - поморщился Лави – Канда у нас что, авторитет?
- Нет… - сказал Аллен, и посмотрел куда-то в сторону.
Что-то в его голосе заставило Лави вспомнить миссию с призраком Мателы, Аллена волочащего Канду на своих плечах, и их разделенное на двоих молчание на ступенях перед амфитеатром. Сам он, конечно, не видел, ему рассказывали…
- Если честно, я толком не знаю, что тебе сказать. Я плохой советчик. - Лави улыбнулся – Мне иногда тоже кажется, что хоть живи я, хоть сдохни в канаве – ничего не поменяется. Ничего не поможет. Но я пока живу вроде, есть трудности, но есть и близкие люди. Не каждый же день идет дождь. – Лави посмотрел в окно, за которым шуршал ливень. – Ты особенный, Аллен. И когда не кто-то, а именно ты говоришь подобные вещи, мне становится совсем… грустно. Да, быть экзорцистом – значит принять на себя определенную ответственность, но это твой выбор, и ты больше ничего никому не должен. «Экзорцист» - это всего лишь слово, за которым прячутся обычные люди со своими проблемами, страхами и болью. Иногда сквозь это звание начинает просвечивать душа. Это не значит, что нужно бежать исповедоваться, лечиться или, упаси боже, умирать. Не было у нас сомнений, усталости и разочарований – может, мы были бы такими же акумами, только на свой лад. Я думаю, что чувства делают нас сильнее. Канда… может быть, он идеальный экзорцист, но я уже почти не помню, какой он человек на самом деле. Так что ты – это ты. И кому какое дело.
Аллен молча смотрел на Лави, и чувствовал, как все внутри него переворачивается. Сквозь раскаты грома раздавался перезвон колоколов, зовущих к вечерней молитве. Наверное, надо было сказать что-то, поблагодарить или возразить, но в горле стоял комок, и мальчик не мог выдавить ни слова. Тогда он просто схватил руку Лави и сжал в своих пальцах. Тот ответил не менее крепким рукопожатием, а потом положил вторую руку сверху, мягко накрыв холодную ладошку.
- Спасибо, - сдавленно ответил Аллен – Я даже не думал об этом... – Его глаза перебегали с одного предмета на другой, он боялся посмотреть на Лави, подозревая, что может не сдержаться и расплакаться.
«Возьми себя в руки!» - снова приказал себе он. Взгляд его остановился на небрежно брошенном на соседний стол плаще Лави. В сумрачном полусвете тускло отсвечивал знак Ордена. Символ их единства. Символ их веры.
- На все можно посмотреть с разных сторон. – Ответил Лави, и в его словах Алену почудился двойной смысл.
Аллен улыбнулся и спросил, легко соскальзывая с неприятной темы:
- Я в жизни никогда не видел столько книг. Ты что-то из этого уже читал?..
- Большую часть всего, что тут есть. – Лави рассмеялся, увидев, как вытянулось лицо парня - У книжника должно быть особое мышление и феноменальная память.
- Что-то с трудом верится…
- Ну пошли, проверим! – Лави выскочил из-за стола и потащил Аллена к книжным полкам. В конце концов, юный экзорцист вынужден был признать, что книжник не врал. Он ходил за Лави между стеллажами, слегка касаясь пальцами корешков книг, потом указывал на какую-нибудь, и тот отвечал, что это за книга и о чем там написано.
- Эта? Скандинавские легенды, том 2.
- Эта?.. Библия. Некоторые вопросы по трактовке Ветхого завета. Издание третье, дополненное. Там и статья Комуи есть!
- Эта, самая верхняя?.. Веданги. Что?.. Что написано на странице 143? Так…кажется, начинается с заголовка «Вопросы стихосложения». Там описано, по каким способам рифмуются слова. Рассказать?.. Не надо? Хе-хе.
- Это тоже Библия. У нас тут полно разнообразных интересных экземпляров. Страница 17? Там вроде вообще, картинка. Изображено изгнание Адама и Евы из Рая.
Аллен в шоке смотрел на иллюстрацию. Полуголая Ева держала Адама за руку на фоне заката. Закат, кстати, художнику удалось передать почти натурально. Он поспешно захлопнул книгу и вернул на место. Лави торжествовал.
Наконец, они добрались почти до середины библиотеки, и когда Аллен ткнул пальцем в одну из красных книг с золотыми буквами, Лави признался, что эту еще не читал.
- Поразительно. – Пробормотал Аллен шепотом.
- Я еще и не такое умею, - тоже шепотом заверил его Лави, и подмигнул.
Они стояли между двумя стеллажами, напротив витражного окна. На стекле были изображены незнакомые Алену цветы, а сверху что-то написано на латыни, узорными витиеватыми буквами. Наверное, что-то религиозное. Как назло, вспоминался только Шарль Бодлер со своими «Цветами зла», да и то, потому что Аллен случайно вытащил его с одной из многочисленных полок. Можно, конечно, спросить об этом Лави – он, кажется, знает все на свете. Аллен посмотрел на друга, который стоял рядом, облокотившись на полку с потрепанными фолиантами, и прислушивался к приглушенному шуму дождя снаружи. Он стоял так близко, что Аллен мог чувствовать исходящий от него слабый фруктово-древесный запах, теплый и терпкий. Единственный здоровый глаз экзорциста мягко светился в полутьме, и неожиданно его лицо показалось Алену очень красивым.
- Лави, - прошептал Аллен, прислоняясь к полке – А что написано на том витраже?.. Ты, должно быть, хорошо знаешь латынь.
Экзорцист процитировал:
- «На лугу греховных мыслей каждый цветок совершенен».
- Мда. – отозвался Аллен – Вот и пойми.
- Ну почему… - возразил Лави тихо – Я отлично понимаю.
И вновь в его словах Алену почудился скрытый смысл.
Внезапно ему показалось таким странным и забавным, что они стоят между книжных стеллажей пустой библиотеки в полной темноте и шепчутся, как дети. Он рассмеялся и взъерошил и без того лохматую шевелюру экзорциста.
- Здорово, что ты мне все тут показал. Мне, правда, уже намного лучше. Единственное плохо, что я поссорился с Кандой. Нам же еще вместе работать. Надо будет как-то наладить отношения…
Мелькнула молния, раздался оглушительный раскат грома. Стекла задребезжали. Внезапно Лави подался вперед, и упер руки по обе стороны от головы Аллена. Его лицо, сосредоточенное и серьезное оказалось совсем близко.
- Единственное, что по-настоящему грустно – то, что я люблю тебя…
Аллен, запрокинул голову и широко открытыми глазами смотрел на Лави. Повисшую неловкую тишину нарушали только раскаты грома за окном. В мечущихся по стеклу тенях от крон деревьев казалось, что злые цветы качают своими венчиками. Кивают, а может быть, смеются. Аллен чувствовал, как гулко и тяжело бьется сердце. То, каким тоном сказал экзорцист эти слова… здесь не могло быть ошибки. Это было признание. Он видел, как на ресницах Лави дрожат крупные, как у ребенка, прозрачные слезы. Как ползут по щекам и, срываясь, летят вниз, разбиваясь о шахматную плитку пола. В яркой вспышке молнии лицо Лави показалось Алену совсем старым, древним, как на индийских барельефах, которые он так любил рассматривать. Оно больше не казалось красивым. Оно было ветхим и сухим лицом книжника, погруженного в себя, заблудившегося среди миллионов страниц различных книг. И он отчаянно надеялся, что Аллен сможет его оттуда вытащить и научить жить. Жить по-настоящему. Аллен закрыл лицо руками и сполз вниз между руками Лави – на пол, зацепив несколько книг. Стук рассыпавшихся по полу томов гулко отразился под высокими сводами.
Ему хотелось плакать и смеяться - все вместе. "В конце концов, мы все ненормальные здесь - подумал он - Мы все просто сошли с ума от этой бесконечной вереницы лет, в которой нас окружают только притершиеся знакомые лица и маски акум". В этом Черном Ордене, в нашем... доме, больше похожем на тюрьму. И, не правда ли, так просто в нем полюбить что-то новое, что-то живое, еще не съеденное временем и сочащееся жизнью. Канда в этом смысле был честнее всех: он ненавидел Черный Орден, ненавидел тех, кто в нем живет, и больше всех на свете ненавидел себя - за то, что он остается тут, за то, что будет год за годом возвращаться сюда, пока здесь же не умрет. Невыносимое напряжение оставило его, и Аллен почувствовал, что смеется. Лави стоял над ним, обмотанный этими бинтами, как червовый король с драгоценной перевязью. Карта, которую нечем покрыть. Он сидел на полу, закрыв лицо руками, и плечи его содрогались от смеха.
- Аллен? - тихо позвал Лави - Я… огорчил тебя?.. Извини... просто я...
- Все в порядке. - Собственный голос показался Аллену чужим. - Я сам виноват.
Он отвел ладони от лица и взглянул на Лави. Тот растерянно смотрел на него. На щеках блестели мокрые дорожки от слез. Аллен почувствовал острый укол жалости. Она впивалась в его сердце, ввинчивалась, раня и калеча, и парень с трудом удерживал себя от того, о чем потом мог бы пожалеть. Тишина библиотеки вдруг показалась ему зловещей. Ему хотелось взять Лави за руку и увести его отсюда. Но куда он его поведет?.. Обратно, под ледяной дождь, где не будет видно слез на его щеках? К Джерри, пить чай с бренди? Может быть, даже держать под столом за руку, чувствуя эту отвратительную, унизительную жалость к нему?
Канда так надменен. Канда не желает чувствовать жалость. За это чувство Канда ненавидит всех, и поэтому Канда абсолютно, категорически и полностью неубиваем.
- Я... - сказал Аллен - Я пойду. Это не так-то просто, - с губ его сорвался хриплый смешок. - Прости, кажется, я правда не смогу сейчас ответить тебе что-то внятное.
- Я понимаю. - Лави опустил голову.
- Спасибо за чай... за то, что выслушал... - Аллен помедлил - И за искренность тоже.
Лави молчал. Казалось, каждое слово Аллена было гвоздем, вбиваемым в крышку его собственного гроба. Аллену хотелось сделать что-то для него, и меньше всего на свете (да уймись ты, глупое сердце!), меньше всего хотелось его жалеть. Поэтому мальчик шагнул к другу и обнял его. Дружески, никакого намека на интимность. Лави обнял его в ответ. Его дыхание шевелило волосы на макушке Аллена, руки на спине были невозможно горячими. Он обнимал Аллена нежно и ласково, как хрупкую статую, как бабочку, боясь спугнуть… или раздавить?.. Так, наверное, можно было бы обнимать свою тайну.
«Я и есть его тайна», - подумал Аллен. Почему-то захотелось улыбнуться.
- Ну, до завтра. - Сказал он, отстраняясь.
- Пока-пока, - Лави улыбнулся, прищурив глаза. Он улыбался искренне, и, кажется, окончательно взял себя в руки, вернувшись к обычному дружелюбно-фамильярному поведению. Мальчик кивнул ему и пошел вперед по проходу между бесконечными полками.
- И… Аллен! - окликнул его Лави, когда тот почти дошел до конца. - Все будет по-прежнему. Не думай много над тем, что сейчас услышал. Ответишь, когда захочешь. Я могу ждать, сколько угодно. Ты знаешь, я очень терпеливый, раз до сих пор не убил Панду. - Он несколько натянуто рассмеялся.
- Да. - Аллен кивнул - Все по-прежнему.