Аллен оказывается в лазарете из-за потери сознания. Четырнадцатой за месяц. Его преследует постоянное головокружение, температура держится в районе тридцати девяти градусов, кровь из носа идет почти не переставая, белки – ярко красные от полопавшихся сосудов.
Аллен был бы рад вообще не покидать лазарет, принял бы любое лечение, но только знает, что не поможет. Справиться со своей болезнью может исключительно он сам.
Виной всему Коронованный Клоун. Перерожденная Невинность, очень сложная, совсем чужая, требующая совершенно иного подхода, нежели предыдущая. А он ко всему прочему перетрудил ее в том многодневном бое. Поэтому Невинность «отслоилась» и никак не может заново вжиться в тело экзорциста. Конфликтует с проклятием. Не желает активироваться. Аллен мучается – любые попытки войти в контакт с Коронованным Клоуном оборачиваются с ума сводящей болью.
Ребята из научного отдела ежедневно берут у него анализы, заверяют, что «дело налаживается», что надо дать обновленной Невинности немного времени, она регенерирует, заново свыкнется с организмом, и все станет как раньше, только лучше… Но Аллен не верит. Он смотрит на ничего не говорящие ему результаты обследований и чувствует себя все хуже и хуже. Он уже перестал переживать, что не может выполнять свой долг экзорциста. Он даже не вспоминает о нем. Аллен живет от одного приступа до другого. Измеряет время ослаблением или усилением боли. В сутках получается двенадцать спадов и тринадцать острых приступов. Несправедливо.
Аллен с тоской рассматривает свою левую руку. Она черная, блестящая… Кажется лакированной. Дотрагивается до кисти. Горячая. Очень горячая. Будто воспаленная. И ноет точно также… И пульсирует… «Как же надоело!» - горько и сдавлено бормочет он. От жалости к себе в глазах становится так же горячо, как и в левой руке. Аллен встряхивает головой – не хватало еще тут разрыдаться – и понимает, что вот это как раз было зря. Ненадолго угомонившийся кузнечный цех внутри черепа снова приходит в действие.
- Как же надоело! – на этот раз получается громко и злобно, Аллен сквозь зубы сплевывает накопившуюся усталость от боли.
- Потерпи еще немного. И меньше дергайся, сколько можно тебе повторять – Комуи, как раз пришедший проведать экзорциста, слышит последнюю фразу.
Аллен смотрит на него покрасневшими слезящимися глазами. Болезненно щурится – дневной свет режет не хуже ножа.
- Сколько будет продолжаться это ваше проклятое «немножко»? Я больше не могу! – с тихой ненавистью говорит он. – Почему каждый раз больно должно быть мне?
- Больно должно быть тебе, говоришь? – вкрадчиво переспрашивает Комуи. Задумчиво теребит подбородок, будто на что-то решается, а потом задает встречный вопрос – Милый Аллен, а не хотел бы ты немного прогуляться со мной? Недалеко. Пройдемся по паре этажей.
Аллен изнутри закусывает губу, когда представляет, каких мучений будет стоить ему эта «прогулка». Смиряется. А потом кивает, соглашаясь. Оставляет за собой хотя бы видимость выбора. Потому как, давно известно, такие вот вопросы из уст Комуи являются завуалированными приказами. Впрочем, не столь уж завуалированными.
Молодой экзорцист медленно принимает стоячее положение. Очень аккуратно. Чтобы, не дай Бог, не потревожить немного унявшуюся головную боль. Комуи терпеливо ждет, когда он встанет, а потом обхватывает Аллена за талию и позволяет опереться о свое плечо. А никто никогда и не говорил, что сенешаль – изверг. Наоборот, он заботится о любом экзорцисте, как о родном человеке. В конце концов, Комуи лично отчитывается Совету за потерю или недееспособность каждой боевой единицы Ордена. Аллен подавляет внезапно нахлынувшую злость. «Не судите, да не судимы будете!» - напоминает он себе.

***

Дорога и впрямь оказывается недолгой. Они спускаются на этаж, где размещаются лаборатории научного отдела. Об этом месте по Ордену гуляет множество леденящих кровь легенд. Рассказывают о тенях, мечущихся по стенам в полнолуние, о жутких воплях, о белых фигурах иногда появляющихся в дальнем конце коридора. Аллен, слыша подобное, каждый раз задумывается – откуда рассказчику известны такие подробности. Ведь на лабораторный этаж вход запрещен всем, кроме «научников», а они, как раз, никак не могут понять, откуда идут такие, с позволения сказать, легенды.
Аллен тут в первый раз. Осторожно, чтобы не вызвать очередной приступ боли, оглядывается по сторонам. Лабораторный этаж не оправдывает его ожиданий ни в малейшей степени. Привычный черно-белый каменный пол, железные двери по обе стороны коридора. Разнокалиберные трубы под потолком. Тихий стрекот ламп дневного освещения. Ничего ужасного, тревожного или хотя бы заслуживающего внимания. Аллен даже слегка разочарован.
Наконец они подходят к двери, ничем не отличающейся от остальных. Комуи просто толкает ее, и она открывается сама собой.
- А кого тут запирать? – отвечает китаец на невысказанный вопрос молодого экзорциста. – Ну, милый Аллен, ты готов? Сейчас я покажу тебе одну довольно неприятную штуку...
И не дожидаясь ответа, Комуи буквально затаскивает его в комнату.
Естественно, никакая это не комната. Обыкновенная ярко освещенная больничная палата. Посередине – койка, на которой лежит что-то большое и бесформенное. Рядом несколько приборов с мониторами и три капельницы. От них отходят проводки и теряются где-то под простыней, которой накрыта куча на кровати.
Комуи подводит Аллена прямо ко всей этой конструкции. Сдергивает покрывало. И отходит в сторону, оставляя экзорциста один на один с «пациентом».
Первый вопрос, возникший у Аллена – зачем на больничную койку накидали гравия? А потом он замечает, что этот «гравий» чуть вздымается и опускается. Колебания ритмичные – очень похожи на дыхание. Неужели под странными камнями кто-то лежит? Аллен машинально протягивает руку – расчистить и посмотреть, кто же там находится, но почему-то останавливается. Вглядывается повнимательнее. И в ужасе отшатывается, едва сдерживая рвотный позыв. Это не камни. Это живой человек! Аллен понимает, когда видит обыкновенные мужские ступни, торчащие из-под «гравия». И вылезающую прямо из костяшки лиловую шпору размером с крупную виноградину. Он с необыкновенной ясностью осознает, что «камни» не насыпаны сверху. А растут из тела лежащего перед ним человека. Несчастный сплошь покрыт отвратительными красновато-фиолетовыми наростами. Они образовывают на его теле многоярусную колонию полипов, живую и шевелящуюся. Особенно густо покрывают грудь и правое плечо. Там мерзопакостные отростки раскинулись аж на несколько «ветвей», на каждой – с десяток «листьев». Человек тяжело и гулко вздохнул – по полипам бежит рябь. Это становится последней каплей. Больше Аллен не выдерживает. Не соображая, что делает, он подбегает к Комуи и утыкается лицом ему в грудь. Что угодно, лишь бы не видеть этого кошмара. Сенешаль осторожно приобнимает его и выводит из страшной палаты.

***

Аллен немного пришел в себя в кабинете Комуи. Он обнаружил, что сидит на диване, сжавшись в комок, и дрожит крупной дрожью. Перед глазами до сих пор стоял тот момент, когда от дыхания человека по наростам пошла рябь. «Хорошо, что я давно ничего не ел, иначе бы стошнило!» - подумалось Аллену. Он поднял голову и увидел, что Комуи сидит за своим столом и увлеченно его рассматривает. И, похоже, ожидает вопросов. Ну что ж, правильно делает.
- Что это было?
- Не «что», а «кто», - поправил Комуи. – Это – один из наших экзорцистов. Густав Меле. Француз, тридцать шесть лет.
- Что с ним произошло?
- С ним? Ничего особенного. Ему просто не повезло с Невинностью. – Китаец замолчал, ожидая следующего вопроса.
- Комуи! Вы ведь мне специально его показали! – Сорвался Аллен, - Ну так отвечайте по-человечески! Что значит, «не повезло с Невинностью»?!
- Густав не смог грамотно «очиститься». – Комуи предостерегающе поднял руку, увидев, что от подобных ответов Аллен вот-вот взорвется. – Сейчас объясню, мой милый!
Видишь ли, у вас, экзорцистов с паразитическим типом существует некая зона риска. Вы, безусловно, намного сильнее всех прочих, но до определенного момента. Как ты сам теперь знаешь, ваша Невинность имеет так называемую «истинную форму», обладающую силой, несравнимой с остальными типами. Но к этой истинной форме еще надо прийти. А для того, чтобы процесс преобразования в нее начался, Невинность необходимо, так сказать, «очистить». После «очистки» синхронизация резко поднимается, перерожденная Невинность становится тем, чем ей было предназначено стать изначально, а носители получают поистине несокрушимое оружие. Но, только если и носитель, и Невинность справились с «очисткой». Густав, например, не справился.
- А что такое эта «очистка»?
- Если бы я знал, милый мой! – Комуи развел руками.- «Очистка» это «очистка». Процесс, результатом которого является перерожденная Невинность. Как он происходит, мы не так и не поняли. Единственное, что можем сказать наверняка, это лишь когда подойдет срок для перерождения. А дальше все в руках Господа. Мы с Хевлаской изрядно поломали головы, пытаясь найти хоть какую-то закономерность… Но увы… Правда, обнаружили забавную детальку. «Очистка» гораздо легче проходит в храме Восточного командорства. Будто ей способствует сам «Дом Святого Духа». Но почему, опять же, сказать не можем.
- Выходит, моя Невинность тогда очистилась…
- Да, и появился Коронованный Клоун. Становление новой Невинности всегда проходит крайне болезненно. У тебя все не так плохо. Многие по несколько месяцев проводят в коме – так сложно идет процесс.
- А те, у кого не выходит… «очиститься»?
- Ты видел Густава. С остальными происходит примерно то же самое. Неочищенная Невинность порождает такие вот мутации. Мы, к сожалению, ничего не можем поделать.
- Что с ним будет?
- С Густавом? А ты сам как думаешь? Сейчас масса его тела увеличилась до шестиста килограмм. Он почти все время без сознания. В конце концов кости не выдержат такого давления, и он раздавит сам себя. Если кровеносные сосуды окончательно не забьются этой мерзостью раньше. Его смерть – вопрос двух-трех недель.
В кабинете наступила тишина. Комуи машинально перебирал какие-то бумаги, Аллен молча рассматривал черно-белые квадраты пола.
- А Кроули?
- Что Кроули? – Комуи оторвался от бумаг.
- Он ведь тоже с паразитом. И ему предстоит «очистка»?
- Хевласка сказала, что пока ему подобное не грозит. Вот когда придет время, тогда и будем волноваться.
- Ясно… - Аллен вздохнул и обхватил правой рукой колени. Левой даже шевелить не хотелось.
- Потерпи, мой друг, - Комуи со вздохом поправил очки. – Клоун стабилизируется, и твое состояние придет в норму. И того, что ты сегодня видел, – он помедлил, – с тобой не случится уже никогда.
Аллен поднялся с дивана.
- Я пойду… - тихо произнес он. – Мне ведь опять скоро станет плохо…
Комуи кивнул ему и проводил взглядом до двери. А потом еще долго сидел один в пустом кабинете неподвижно, уставившись в одну точку. И думал о чем-то своем. Но Аллен никак не мог этого увидеть.

***

Аллен Уокер полностью синхронизировался со своей Невинностью через двенадцать дней.
Густав Меле умер от остановки сердца через десять.